Быть ли Приморью центром Тихоокеанской России?

– Не знаю почему, но в жизни с детства для меня знаковым остается время ледохода, – рассказывает профессор, доктор экономических наук, директор института экономики и управления Дальрыбвтуза, Международного института конъюнктуры и прогнозирования, заведующий кафедрой мировой науки ДВГУ Александр Павлович ЛАТКИН. – Я вырос на Амуре, и каждый год, в апреле стремлюсь в места своего детства. Это очень впечатляющее зрелище: на огромном протяжении реки в назревший срок ломается и приходит в движение лед. Стоит страшный треск, огромные льдины метровой толщины исчезают в водоворотах и появляются вновь, дыбятся и со скрежетом выползают на берег. Все ломается, рвется и крушится. Но уже на второй день льдины плывут по руслу спокойно. А на третий день, утром, появляется на горизонте первый весенний теплоход – начинается новая жизнь... Так и в нашей судьбе.

Я прожил уже 60 лет. Прошел суровую школу жизни, воплотил немало идей и практических разработок, воспитал троих детей и много учеников, подготовил 25 кандидатов и докторов наук. Вся моя сознательная жизнь прошла в этом краю у моря и всегда была связана не только с производством, экономикой и наукой, но и с большим количеством людей и сподвижников. И мне не безразлично как мы здесь сегодня живем, и что ждет нас завтра.

Несостоявшийся лидер Дальнего Востока

– Александр Павлович, что происходило с приморской экономикой в последние годы?

– Если попытаться дать краткую характеристику состояния приморской экономики последних 10-15 лет, то иного определения, кроме как «в собственном соку», трудно придумать.

Приморский край всегда был самым развитым регионом на Дальнем Востоке России. Здесь выход в Японское море и Азиатско-Тихоокеанский регион. Край и по сей день сохраняет заведомо более выигрышные предпосылки развития по сравнению с другими регионами Дальнего Востока, а может и субъектами Федерации всей России.

Здесь, в 1969 году был создан Дальневосточный Научный Центр, значительные бюджетные деньги были вложены в развитие интеллектуального ресурса Приморья. Во Владивостоке шестнадцать крупных научно-исследовательских институтов. Здесь, в Хорольском районе, построили запасную полосу для посадки советского космического челнока «Буран». Приморский край еще с социалистических времен играл важнейшую роль при реализации оборонной и транспортно-транзитной функции на Дальнем Востоке страны. Государство построило уникальные, высокотехнологичные предприятия: «Прогресс», «Звезда», «Дальприбор», «Варяг», «Изумруд», «Радиоприбор», развивало морское судоходство, железнодорожные перевозки. Эти производства потребовали создания целых городов и микрорайонов, современной инфраструктуры, развития образования. Создавались новые рабочие места. Появился очень важный для экономики края эффект мультипликации. Шла активная подготовка кадров, открытие новых специальностей в вузах, рождались новые факультеты, создавались институты. Таких уникальных по месту расположения, номенклатуре грузов и просто незамерзающих портов, как в Приморье, нет нигде больше на Дальнем Востоке.

– Имея такие благоприятные предпосылки, Приморский край должен быть лидером хотя бы на Дальнем Востоке.

– Безусловно. По совокупности экспертных данных Приморский край тогда занимал первое место среди десяти субъектов федерации Дальнего Востока по темпам социально-экономического развития. Сейчас же по этим показателям он скатился на третье место. После Хабаровского края и Республики Саха (Якутия).

– Что же произошло? Почему Приморье не сохранило людской и экономический потенциал?

– Еще в 1995 году президент Борис Ельцин во время своего офи­циального визита во Владивосток объявил о новой парадигме развития страны: развивайте каждый регион как пожелаете. Правительство поставило все регионы в одинаковые условия. А этого делать было нельзя. То была стратегическая ошибка руководства страны. Потому что Приморье, Камчатка, Магадан, Хабаровск вправе были претендовать на особое к ним отношение со стороны федеральной власти. Хотя бы потому, что энергетический тариф в западных регионах страны в два раза ниже, чем у нас.

Мы завозим жидкое топливо из Ангарска и Омска. Это вторая причина, почему нельзя было все регионы огромной страны ставить в одинаковые условия развития. Электроэнергетическая и топливная проблемы дают основания для особого отношения Центра к Дальнему Востоку. В пору Советского Союза удаленность компенсировалось мощными дотациями, государственным регулированием, надбавками – за счет этого Дальний Восток и развивался.

А еще – географическая удаленность Приморья от центра. Ведь не секрет, что все важные вопросы решаются в Москве. Раньше не было проблем, авиабилет в столицу стоил ползарплаты. Сейчас же для большинства жителей края добраться на запад страны невозможно.

Так вот в рамках этой, считаю, преступной государственной политики, правительство резко сократило заказы для дальневосточных предприятий оборонного комплекса. После чего многие из них фактически перестали работать. А ведь это градообразующие, социально значимые производства, от работы которых зависело жизнеобеспечение целых городов! Нельзя социальную сторону этой проблемы сбрасывать со счетов. Если, конечно, воспринимать Дальний Восток как неотъемлемую часть всей России.

Почему Владивосток не стал «Большим Владивостоком»?

– Десятилетие назад вы говорили о том, что вместо структурной перестройки в экономике Приморья наблюдается структурная деградация. И это было во время необычайного интереса к краю со стороны богатых соседей...

– В начале 90-х годов к управлению Приморским краем пришел Владимир Сергеевич Кузнецов, интеллигентный человек, кандидат экономических наук. А уже в 1992 году был открыт «закрытый порт» Владивосток. Губернатор стал расширять зарубежные контакты Приморского края. И это было важной предпосылкой для последующего развития края, некогда закрытой военно-морской базы России – порта Владивосток, обладавшего мощным производственным и кадровым потенциалом.

Кузнецов не имел языковой проблемы, он свободно общался с иностранцами, много ездил, был в Японии, Республике Корея, Америке, Канаде, Австралии, Юго-Восточной Азии. Приморье остро нуждалось в международном признании, в расширении контактов. По инициативе Владимира Кузнецова была разработана концепция развития города Владивостока. Ряд ведущих научных учреждений края, в том числе и наш Международный институт конъюнктуры и прогнозирования при содействии ученых из Японии создали проект, получивший публичное название «Большой Владивосток».

По заданию администрации Приморского края мы выполнили обоснование пропускной мощности таможенных переходов с Китаем. Губернатор поставил перед нами вопросы, надо ли на этих переходах круглосуточно пропускать грузовой и пассажирский транспорт, в каком количестве способен пропустить транспорт каждый такой переход, какими должны быть перспективы развития прилегающих к этим переходам районов края. В эти же годы развернулась интересная и важная работа по обоснованию направлений и объемов привлечения иностранного капитала в экономику Приморского края, в частности для развития свободной экономической зоны «Находка» и южнокорейского технопарка.

– Почему же эти замыслы не реализовались?

– На мой взгляд, Кузнецов в какой-то момент переоценил заинтересованность зарубежных инвесторов и недооценил внутрирегиональную ситуацию. В итоге к власти в крае пришли «крупные товаропроизводители», мало что тогда производившие. С моей точки зрения, в «посткузнецовский» период и были допущены весьма существенные ошибки.

Думаю, что они заключались в том, что пришедшая на смену администрация Евгения Наздратенко много занимались выбиванием у Москвы оборонного заказа, не учитывая возможности загрузки оборонных предприятий производством гражданской продукции, причем не только для рынка российского Дальнего Востока, но и сопредельных государств. Подконтрольная губернатору пресса много писала, причем зачастую раньше времени о том, что, например, легендарные российские боевые вертолеты «Черная Акула» будут делать на арсеньевском заводе «Прогресс». Помню, устами чиновников краевой администрации пресса неистово вещала, что вот сейчас мы выиграем тендер и завод «Звезда» получит крупный военный заказ. Более того, было создано объединение ПАКТ, куда под губернаторскую идею «вышибания» у Москвы оборонного заказа для Приморья вошли почти все руководители крупных оборонных и не только предприятий. Официальное Приморье жило иллюзией скорого успеха, абсолютно не соизмеряя свои ожидания с объективными реалиями дня. Наука, интеллектуальные силы Приморского края в ту серую пору фактически не имели влияния на принятие решений.

– Свято верили, что «Запад нам поможет»?

– Да, а вот в правительстве соседнего Хабаровского края, предпочли не ждать государственной поддержки, а загружать мощности своих предприятий заказами либо со стороны, либо попросту перепрофилировать их под товарную конъюнктуру стран АТР. Не надо быть великим провидцем, чтобы понять, что госзаказ в объемах социалистического времени в Приморье не придет. Надо было активно участвовать в реструктуризации, реформировании остановившихся производств. И такие примеры есть. Те предприятия, где руководство не ждало милостыни от «златоглавой Москвы», а сумело перестроиться, перепрофилировать производственные мощности, изменить деловую культуру предприятия сейчас более или менее успешно вошли в рынок. Например, завод «Дальприбор» сохранил большую часть мощностей, кадровый потенциал, выпускает пользующуюся спросом продукцию бытового назначения. К сожалению, экономика края по всем показателям скатывалась вниз.

– «Запад» не помог, а как же «Восток»?

– Была и есть еще до сих пор у нас в России такая болезнь: эйфория по поводу привлечения иностранного капитала. Заразились ею и в Приморье. Наивно полагали, что вот свободную экономическую зону в Находке откроем, и Южная Корея к нам ринется. Но не тут-то было. Приморье лихорадило регулярными отключениями электричества, забастовки угольщиков сменялись протестами энергетиков.

– Действительно, какой же здравомыслящий бизнесмен рискнет вкладывать свой капитал в проблемный регион?

– У корейской стороны не было экономических оснований для инвестирования в СЭЗ Находка. Но я убежден: если бы они видели, что мы вкладываем средства в обустройство территории, если бы почувствовали, что хотим научиться современному ведению бизнеса, то по-другому рассматривали бы проблему технического и социального развития СЭЗ Находка.

– Почему зона в Находке не воплотилась в технопарк?

– Я тогда много занимался свободными экономическими зонами. Объездил и исходил всю Шанхайскую свободную экономическую зону, побывал во многих странах. Я наглядно видел, как весь цивилизованный мир подходит к проблемам СЭЗ. И что же?

В тот период правления мы ошибочно, как потом выяснилось, настаивали, чтобы весь Приморский край получил статус свободной экономической зоны. С точки зрения экономической науки, да и мировой практики хозяйствования, это была величайшая глупость. Но в официальных кругах Приморья почему-то считали, что если Приморский край станет особой территорией, с особым режимом хозяйственного развития, все налоги и таможенные пошлины будут оставаться здесь. А это уже политика, на что Москва, конечно же, пойти не могла.

– Видимо, сыграла свою роль криминальная сторона приморской экономической специфики?

– Да, в середине 90-х годов процесс бандитского раздела собственности в крае набрал небывалые обороты. В инвестиционных подходах в экономике есть такой важный параметр – криминальный риск. Так вот уже к концу 90-х годов прошлого столетия Приморский край прослыл самым криминальным регионом чуть ли не всей России. Этот показатель оказался самым высоким среди всех субъектов федерации Дальнего Востока. Причем, как отмечают многие российские исследователи этой проблемы, в Приморье криминал порой ассоциируется с властью.

В итоге мы потеряли то, что являлось бесспорной заслугой администрации края под управлением Владимира Кузнецова, мы потеряли в своем большинстве зарубежные контакты. Так и не выйдя на уровень доверия мирового сообщества к Приморскому краю.

Малый бизнес: умереть молодым

Под видом борьбы с чубайсовской приватизацией в Приморье «спасали» крупные транспортные компания, «рыбных» гигантов. На самом деле шел передел собственности. А вот для развития малого и среднего бизнеса ничего не делали. В 1995-м году я плотно занимался этой проблемой, исследовал опыт Подмосковья, в частности, Зеленограда, самой Москвы.

– Что там придумали?

– Первое, что сделал столичный мэр – бросил колоссальные средства на бесплатное обучение молодежи основам ведения бизнеса. Это стало огромным прорывом москвичей в мировую бизнес-культуру. В столичной мэрии был разработан и запущен в оборот механизм залоговых фондов. В некоторых западных городах первые этажи во многих зданиях расселили, а освободившиеся помещения передали под модульные офисы для занятий малым бизнесом и, причем, на определенный период времени – бесплатно для всех желающих. Предоставь обоснование – и вот тебе офис, телефон, компьютер, факс. То есть за счет муниципальных либо региональных бюджетов стимулировали насе­ление заниматься бизнесом.

В целом малый бизнес там состоялся, от того и социальное положение основной массы населе­ния в тех регионах улучшилось. Ведь это же факт, что во всем мире именно малый бизнес дает порядка 40% бюджетных поступлений, а там не такие скудные бюджеты, с которыми привыкло иметь дело Приморье. Малый бизнес, который в Приморье слабо развит, становился не благодаря помощи властей, а пробиваясь сквозь препоны чиновников. Именно они стали главной причиной сокращения в последние годы почти в два раза количества предприятий малого бизнеса. Вот пример. Во многих прибрежных поселках жители не имеют работы. Есть огромный незадействованный резерв создания марикультурных хозяйств, которые бы могли выпускать дефицитную продукцию. Но для регистрации такого хозяйства необходимо получить двенадцать согласований, что с учетом принятых «откатов» чиновникам и взяток проверяющим, средняя приморская семья осуществить не в состоянии. Есть такое понятие как продолжительность жизни малого бизнеса. Так вот для Приморья этот показатель предельно низок. Это печальная для края тенденция. Причины кроются в особом, фактически не пригодном для малого бизнеса, социально-экономическом климате.

– Что, на ваш взгляд, необходимо сделать в Приморском крае, чтобы придать малому бизнесу «массовость»?

– Необходимо значительно упростить процедуру регистрации предприятий малого бизнеса. Максимально ослабить упрочившийся за долгие годы бюрократизм. Процедура их проверок объективно не нуждается в такой сложности и частотности.

– Давайте сравним приморскую ситуацию с положением в Хабаровском крае.

– Там уже лет пять осуществляется программа создания муниципальных рынков. За деньги городского бюджета строятся хорошо оборудованные, удобные для торговли здания. Деньги от эксплуатации этих зданий идут в муниципалитет. И в Хабаровске торгует мясом коммерсант из города Спасска. Я спрашиваю: «А почему ты во Владивосток не едешь?» Он отвечает: «Цивильная обстановка, при этом рынке есть хорошая гостиница, и не за пятьсот рублей в сутки, а за реальные сто двадцать. Привез мясо на машине, холодильник мне тут же предоставили, все условия создали. И, наконец, всякие «бритые мальчики не снимают с меня сливки».

Нужна здоровая конкуренция во всех отраслях хозяйства. Развитие конкуренции сдерживается необоснованным предоставлением отдельным хозяйствующим субъектам различных субсидий, льгот, лицензий и другой помощи, что приводит к неравенству предприятий на товарных рынках. Не решены многие правовые вопросы, до сих пор нет нормативных актов субъектов Российской Федерации по государственному регулированию естественных монополий на региональном уровне. Продолжающийся рост цен на продукцию топливно-энергетического комплекса, транспортные услуги ставит на грань разорения многие предприятия и подрывает конкурентоспособность отечественного производства.

Принцип беспамятства

Но самое главное – это отсутствие преемственности во власти. Сменяет мэра Толстошеина мэр Черепков и то, что было утверждено до него, отменяет. Те же тенденции сохраняются и на уровне администрации края. Рыболовецкие компании, которые когда-то «любил» губернатор Наздратенко, губернатор Дарькин «не любит». Не поддерживаются те проекты, которые когда-то были намечены, согласованы, по которым подписаны контракты, в том числе и с зарубежными партнерами. Именно поэтому у нас при смене администраций многие обласканные властью бизнесмены уезжают заниматься бизнесом в других регионах страны.

– Что нужно сделать, чтобы этого не происходило?

– Нужен принцип партнерства в управлении, а не административный нажим. Причем партнерства не только по отношению к тем, с кем ты в друзьях, а по отношению ко всему бизнесу. И начинается это с элементарной культуры обращения. Во всем мире мэр или губернатор, выходя на встречу с избирателями, говорит: «Уважаемые налогоплательщики, посоветовавшись с вами, я принял решение купить автобусы для средних школ, или машины скорой помощи для больниц». А у нас, если за бюджетные или внебюджетные деньги сделано хорошее дело, это преподносится так, будто чиновник из своей зарплаты народ облагодетельствовал.

Если следовать теории управления, то сначала губернатором определяется стратегия развития экономики региона, а потом уже под этот план определяются приоритетные направления развития. Затем под эти приоритетные направления разыскиваются специалисты определенной профессиональной подготовленности. А у нас что происходит? Сначала по принципу клановой близости определяется команда, которая, согласно своему менталитету, уровню подготовленности формирует приоритеты развития региона.

Куда идем?

– Как вы думаете, каковы перспективы приморской экономики?

– У Приморья есть несколько вариантов развития. Первый – инерционный. Так мы живем последние десять лет. Утверждают, что у приморцев ежегодно растет доход, что мы все больше производим, строим, покупаем, привлекаем, раздариваем. Этот вариант развития ведет к тому, что население Приморья будет и дальше сокращаться. Сейчас в Приморье сложилась уникальная ситуация, когда уже не надо создавать рабочие места. Рабочих мест больше, чем экономически активного населения. Не случайно сегодня часто используется рабочая сила из Китая, Северной Кореи, Вьетнама.

По-моему, для края необходим вариант активного социально-экономического развития. Для его реализации можно использовать несколько схем. Например, обосновать перед правительством Российской Федерации особое положение Приморского края в силу его географического положения, политических конфликтов предыдущего десятилетия. При этом Москве не обязательно давать деньги, правительство может разместить в Приморье государственный заказ. Например, на модернизацию и развитие Тихоокеанского военно-морского флота.

Другой вариант развития территории – пойти по пути Хабаровска. Там за счет федерального бюджета построен автомобильный мост через Амур. Это громадная стройка, не сравнимая с путепроводом на Некрасовской во Владивостоке.

– Выходит, вы поддерживаете протекционизм?

– Я рыночник, но убежден, что ради единой России, для обеспечения полноценного присутствия российской государственности на дальневосточных окраинах страны, необходимо поступиться принципом экономической целесообразности и обеспечить госзаказ тем территориям, которые являются российскими и должны таковыми оставаться и впредь.

Приморье для … кого?

Наверное, не дураки были правители в царской России и в коммунистической, раз сходились в одном общем: ставили государственную задачу – увеличения численности населения Дальнего Востока страны до десяти миллионов человек уже к 2000 году. В 1990 году население дальневосточных субъектов федерации составляло примерно восемь миллионов человек. Сейчас оно сократилось до семи миллионов. Государство, я убежден, должно чем-то жертвовать, например государственными инвестициями, чтобы утвердить на Дальнем Востоке густонаселенную цивилизованную производящую территорию.

– Что же нас ожидает? Какова роль Приморья в экономике России?

– В рамках новой концепции свежеиспеченного российского министерства межрегионального развития Приморью в масштабах экономического развития страны отводится узкая роль – транспортно-транзитная. Я знаком со всеми этими модными теориями. Московские чиновники, ориентированные на Европу, хотят сделать из наших краев и областей территории по принципу специализаций. А из страны – этакое огромное Евроазиатское экономическое сообщество вне зависимости от географических границ. Навязываемый Приморью узкий транзитный пиджачок – это все из разряда предложений Гайдара осваивать Камчатку и Магадан вахтовым методом, вертолетами. Если мы потеряем здесь наше серьезное российское экономическое присутствие, то, как известно, свято место пусто не бывает. Тогда мы должны согласиться с другой идеологией развития – здесь с удовольствием будут жить китайцы, корейцы. В принципе, это не беда, считают в Москве, потому что в перспективе Приморский край можно будет рассматривать как контактную зону России со странами Азиатско-Тихоокеанского региона со смешанным населением.

Но есть и другой второй вариант, наступательный. В настоящее время идет разработка стратегии развития Приморского края. Надо отдать должное губернатору Дарькину, он инициировал создание и лично курирует Тихоокеанский центр стратегических разработок. Там думают, как сделать Приморье центром Тихоокеанской России. Я – за такой путь развития. Согласно разрабатываемой стратегии развития Приморского края в качестве перспективных направлений выделены сервисные отрасли. Транспортно-морской комплекс по-прежнему остается основой развития края. Связь – тоже динамично развивающаяся отрасль. Добыча рыбы и рыбопереработка, создание на этой традиционной для Приморья базе высокотехнологичных предприятий в пищевой промышленности. Глубокая переработка приморской древесины и ее эффективный экспорт. Горнометаллургический и горнохимический комплексы. Их продукция востребована странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Перспективное для Приморья направление – туризм.

Перспектива края и за наукоемкими производствами. Краевое руководство осознает необходимость создания предприятий по переработке уникальных морских организмов – трепанга, гребешка, морского ежа, чтобы производить из этого сырья лекарственные препараты. Сама природа Приморского края велит нам этим заниматься. Китайцы у нас воруют или покупают морские богатства, а потом нам же и продают уникальные лекарственные препараты традиционной китайской медицины. Зачем нужно отдавать им этот рынок и провоцировать на разграбление наших ресурсов?

– Бесспорно… К тому же статистика свидетельствует о сокращении количества детей в России и, в частности, в Приморском крае.

– Совершенно верно. Если в 1990 году у нас было 40 тысяч выпускников общеобразовательных школ, то в 2001 году – лишь 20 тысяч. По прогнозам в 2010 году в школах останется 10-12 тысяч выпускников. Вопрос для тех, кто верит в желание Президента удвоить валовой национальный продукт: кто же этот продукт будет удваивать?

В одном из докладов губернатора Приморского края Сергея Дарькина, посвященном перспективам развития Приморского края, даны впечатляющие цифры. Графики показывают, что вверх идут кривые увеличения объемов производства в различных отраслях приморской экономики, увеличение валового регионального продукта, и одна лишь кривая идет вниз, перечеркивая все остальные – это численность населения вообще и экономически активного в частности. Губернатор делает доклад, а люди сидят в зале и думают: а за счет чего же будет обеспечен этот столь значительный рост? Если расчет на высокую динамику производительности труда, то нужна высокоразвитая научно-техническая база, которая у нас устойчиво разрушается. Если расчет на стабилизацию и рост численности населения, то необходимо создавать совершенно иные социальные условия.

27 октября 2005 года